|
Очередной блокбастер детской литературы написан некоей Аней со знаковой фамилией Синякова. Но, сдается, нет такой писательницы. Зато есть, к примеру, какой-нибудь Акакий Синекурович Шпиндель-Замесский, взявший себе сей трепетный литературный псевдоним. Акакий Синекурович возглавляет издательство «Риотип» и, как водится, приходится братом-племяником-сыном директора хабаровской типографии, при которой «Риотип» успешно штампует всякое нечто. В основном, конечно, продукты творческого выделения Акакия aka «Анечки».
 | Итак, обложка творения. Любой ребёнок, взявший книжку впервые, будет долго недоуменно моргать и трясти головой, пытаясь сфокусировать зрение на раздвоившихся чертах «лица» Старухи.
Подбородок существа художник (некто С. Чешкин) срисовывал с собственной болтающейся «натуры», спустив перед зеркалом портки. «Натура» эта, оказывается, мешает не только плохим танцорам, но и художникам. |
 |
| Непонятно, отчего такой щедрый художник поскупился на количество губ и прыщиков. Краску экономил, не иначе. Корова, вернувшаяся с конопляного поля, запечатлена как раз в состоянии «прихода». |
 |
| Вопиющий случай продакт-плэйсмента. Поэт умудрился засунуть рекламу бульонных кубиков даже в такие скупые строки. Что касается количества кобыл: книжка, напомним, адресована детям. И уже если в тексте написано, что кобыл четырнадцать, то и на картинке поголовье табуна должно соответствовать контрольной сумме. Любой ребёнок обязательно пересчитает. И огорчится своему провалу в арифметике. В добрые старые времена цензура обязательно заставила бы дорисовать лошадок или переписать стихи. Понятно, что стихотворцу трудно было фразу «шесть кобыл» втиснуть в размер строфы. Даём ему хинт на будущее: «Ей хлопали копытами / Шесть радостных кобыл». |
 | Комментарий Доктора Коцмана:
В старые добрые времена до подсчёта кобыл дело бы даже не дошло. Ане Синяковой сразу предложили бы бесплатную путевку в лечебно-трудовой профилакторий и выписали рецепт на галоперидол. |
 |
| У коровы всё ещё не открывается один глаз. Либо слепни, либо последствия старухиного «холения». |
 |
| Поначалу кажется, что «им» – это дательный падеж. Наступает временный ступор: кому это «им» старуха надраивает окна? Вернувшись к предыдущему абзацу, разбираемся, что «им» – это всё-таки падеж творительный, и относится он к молоку. В общем, «эта штука посложнее «Фауста» будет». Стоит отметить гениальную рифму «мыла – без мыла». К этому моменту, кстати, воображение художника перестает поспевать за глюками поэтессы. |
 |
| Практически повсюду старуху преследуют какие-то разноцветные пятна. Художник либо подпитывался ЛСД, либо неаккуратно стряхивал кисточку. |
 |
| Так, снова контекстная реклама. Огромный респект художнику за то, что не раскрыл тему волосатых сисек. Страшно представить – какое их у старухи количество (и качество). |
 |
| Беда подавляющего числа пЕсателей – незнание жизненных реалий. Если бомж в отключке, значит, он либо сдал всю собранную за смену стеклотару, либо отбросил копыта. |
 |
| У нас не все академики ещё задницу подтирать за собой научились. Так что, учёные сегодня – не авторитет. |
| Книжица получилась в некоторой степени даже полезная. Повсеместный упадок культуры, вытеснение интеллекта национальными обычаями, деградация населения, усугубленная его бесконтрольным размножением. Дети имеют все шансы вырасти в мире гораздо менее прекрасном, чем он когда-то был. Так пусть начинают привыкать к безобразному уже сегодня. Анечка, КГ/АМ, но пеши исчо! |  |
|
