|
Перед сборкой конструктора рекомендуется, как следует, отпиздить чадо. Дабы знало, кого уважать.
32:22. Как только семейству Иакова стало тесно в отведённом ареале (некоторые даже вываливались за отведённые границы), решили они мигрировать. Опять же, урожай весь умяли, а новый посадить забыли. Не до того было – так интенсивно преумножались.
Собрал Иаков весь табор, устроил перекличку и погнал форсировать близлежащую речку. Пока миролюбивые соседи на том берегу пулемётные доты оборудовать не додумались. |  |
32:23. Животные, хотя и побаивались эту неадекватную семейку, но деваться им было некуда – альтернативы светили такие: тушёнка, фарш, холодец, кровавый студень.
Тревожно блея, гавкая и кудахча, зверьё полезло в воду, изрядно взбудораженную человеческим авангардом. |  |
32:24. И стало Иакову так хорошо, так просторно, что закралась шальная мысль отстать от поезда. Авось, не заметят в суматохе.
А чтобы ни одна живая душа, не дай Сам, не вернулась, можно вкопать табличку, что переправа – платная.
|  |
Радужные мысли Иакова вдруг прервало что-то белое, стремительное и благоухающее. Какой-то бородатый мужик сбил его с ног! Иаков рухнул наземь, лом его выпал из рук и укатился.
Учитывая безлюдность территории, можно было не сомневаться, что наглец наехал умышленно. |  |
Иаков оказался проворнее, вскочил на ноги быстрее незнакомца и сходу отоварил его кулаком в челюсть. Противник пытался дотянуться до яиц Иакова и раздавить их, но тот, разгадав замысел, пробил негодяю коленом в кадык.
Иаков был свиреп и безжалостен – конкуренты ему здесь были нужны меньше всего. Разве что только – на удобрения. |  |
32:25. Иаков навалился на незнакомца всей своей массой и нанёс ему несколько ощутимых ударов ногой в промежность. Хватка противника ослабевала, он громко сопел и елозил по песку.
Внезапно бородач щёлкнул пальцами… В ноге Иакова, занесённой для финального удара, что-то звякнуло, бедро онемело, а икроножную мышцу свело судорогой так, что пятки чуть снова не вывернуло наизнанку. |  |
| 32:26. Неуклюже перевалившись на здоровую ногу, Иаков ухватил незнакомца за руку, которой тот подозрительно щёлкал, заломил её за спину и принялся вытягивать на болевой приём. |  |
Почувствовал Иаков, что пришло время загадывать желания, но он тут же отогнал никчёмную мысль, не имевшую под собой никаких оснований (золотой рыбке в близлежащей речке кишечные пиявки не оставили бы никаких шансов).
Достаточно будет, если этот дервиш-метросексуал просто признает своё поражение и сдастся. |  |
| 32:27. По идее, рука у шустрого деда уже давно должна была открутиться, но тот не только стоически терпел боль, но и пытался поддерживать непринуждённую беседу. |  |
| 32:28. Незнакомец продолжал грузить какой-то байдой. От слов его стало как-то жутковато, воцарилась гнетущая тишина, и слышны были лишь всплески кишечных пиявок, от нетерпения выпрыгивающих из воды. |  |
32:29. Иаков слегка ослабил хватку, позволив деду встать на ноги. Тревожный комок подкатил к самому горлу. Зря он, всё-таки, от своих отбился.
А дети, жёны, служанки и скотина, как назло, умотали уже так далеко, что звать их не имело смысла. Иаков, судорожно сглотнув слюну пересохшей глоткой, постарался придать голосу примирительную интонацию. |  |
Все, кроме идиота Иакова, конечно, уже догнали, что загадочный дед – самый, что ни на есть Сам.
Никуда особо не спеша, он решил растянуть удовольствие и поиздеваться над дерзким человечишкой – ручонки у того уже дрожали, а сфинктер предательски и неумолимо переключался в режим экстренной эвакуации. |  |
Вопреки опасениям Иакова, Сам не стал его наказывать за неслыханную дерзость и тупость: ни в кого не превратил, ничего никуда не вставил, ни кусочка не отрезал. Наоборот, добродушно потрепал по бледной щеке и объяснил, что просто забыл себе с утра включить чит-код непобедимости.
Помимо сохранения жизни в качестве компенсации Сам одарил Иакова ценнейшей, но пока малоизученной хернёй мистического происхождения.
И засияло небо, заиграла благостная музыка, нутро Иакова наполнилось безмерной добротой, а штаны волшебным образом самоочистились.
Плакали даже кишечные пиявки. |  |
32:30. Добазарились, что Иаков, всё-таки, уматывает отсюда вслед за роднёй. Сам объяснил, что никаких фиников, гурий и бесплатного бухла тут не предвидится. Вместо этого из земных недр хлынет чёрная маслянистая жижа с резким запахом, которую Иаков к делу – один хрен – пристроить не сможет.
Но ничтожный двуногий рад был, что остался жив-здоров, да ещё и получил какой-то халявный апгрейд организма.
В общем, спорить не стал, подобрал лом и огляделся напоследок, прощаясь с родным краем. |  |
32:31–32. И поковылял Иаков ака Израиль к речке, прихрамывая и опираясь на лом. Сам совершенно забыл отменить паралич бедренного сухожилия.
В память об этом знаменательном событии потомки Израилевы до сих пор не едят жилы. И их вынуждены есть все остальные. |  |
|
