Бложики

Пумбе уже порядком наскучило в Европе, душа рвется на Великую Историческую Прародину, в Восточную Африку. Но до запланированной поездки на Занзибар еще целых пять месяцев, а до этого еще надо посетить другую историческую прародину - Россию. Так что пока остается листать старые альбомы с фотками забавных и опасных африканских зверушек. Сегодня это будут буйволы из заповедника Масаи-Мара
  
Как известно, эти неуклюжие и добродушные на вид африканские бычки с рогами, похожими на прически дореволюционных трактирных половых, необычайно свирепы и неукротимы в ярости. Когда-то в тех самых местах, где  я с женой, родителями и ребенком колесил на трясучем внедорожнике, от буйволов пострадал английский исследователь Джозеф Томсон: он слишком рано подошел к раненному им буйволу, который тут же поднял его на рога швырнул об землю.

Томсон получил тяжелые травмы, но остался жив. Не так счастлив был немецкий исследователь Африки, барон Вильгельм фон Харнир. 23 ноября 1861 года раненный им на охоте буйвол накинулся на сопровождавшего барона проводника. Спасая распластанного под бычьими копытами человека, фон Харинир стукнул по буйволу прикладом ружья, отвлекая животное на себя. Буйвол бросился на смельчака и буквально втоптал его в землю, превратив в мясное крошево. Спасенный же проводник, вместо того, чтобы в свою очередь поспешить на помощь, бежал, бросив несчастного барона на смерть.


.

.
Остатки двадцатипятилетнего путешественника предали африканской земле. Много лет спустя его прах почтил английский исследователь Африки Самюэль Бейкер. «Я посетил, - писал он впоследствии – с понятной скорбью могилу храброго пруссака, отдавшего свою благородную жизнь за жалкого, ничтожного и трусливого дикаря».

В этом эмоциональном всплеске примечателен не столько наивный расизм – в те времена практически всех европейцев распирало от чувства собственной полноценности – сколько характерная склонность объяснять поступки человека некими присущими  ему свойствами. Пруссак в восприятии Бейкера поступает мужественно и храбро потому, что он благороден. Проводник поступил недостойно потому, что он труслив, жалок и ничтожен.

Нетрудно заметить, что на самом деле таким способом ничего не объясняется, поскольку вывод о благородной или подлой натуре человека делается на основании тех самых поступков, которые из этой же гипотетической подлости (или благородства) и выводятся. Почему вот этот человек поступает хорошо? Потому что он хороший. А откуда вы знаете, что он хороший? А посмотрите, как хорошо он поступает!

Сколь часто и в обыденной жизни и даже в научной психологии  поступки людей выводятся из их характеров! Безусловно, личностные внутренние свойства не могут не влиять на внешние действия. Но порою не меньшее, и как бы не большее значение имеют факторы ситуативные.
.

.
На готовность людей прийти на помощь другим влияет необозримое множество факторов. Из числа важнейших – наличие или отсутствие чувства вины. В экспериментах Дэвида Мак-Миллена и Джеймса Остина те студенты, которые слукавили во время письменной работы, с большей охотой помогали экспериментатору в подсчете баллов. В опыте Ригана те из посетительниц торгового центра, которых подручные экспериментатора убедили, что они сломали чужую фотокамеру, чаще контрольной группы помогали постороннему человеку.

Если же речь идет не о дурацкой фотокамере, а о человеческой жизни, то масштабы как чувства вины, так и готовности помочь вырастают в десятки раз.
.

.
Да, фон Харнир спас проводника. Но ведь тот же Харнир перед этим довел его до беды. Не проводник, а барон стрелял в буйвола. Не проводник, а барон вместо того, чтобы убить опасное животное, лишь ранил его, тем самым разъярив. Потому в тот момент, когда проводник корчился под копытами буйвола, барон не мог не понимать, что виноват в этом он, Вильгельм фон Харнир, и никто более.

Возникшее чувство вины – вот что побудило пруссака без оглядки броситься на помощь гибнувшему человеку. И в тот момент не имело ни малейшего значения, кто из них белокожий прусский барон, а кто нищий чернокожий туземец. И даже если бы фон Харнир был расистом,  он поступил бы точно так же: законы психологии укорены в природе человека, они сильнее любых убеждений и предрассудков.
.

.
А вот проводник себя виноватым, понятное дело, не чувствовал. Он не подводил белого охотника под удар. Он сам от него пострадал. И потому его готовность к подвигу была на порядок ниже. Вот он и бежал.

С моральной точки зрения это, конечно, ни в малой степени его не оправдывает. В равной степени психологическое объяснение поведения барона ничуть не умаляет его подвига. Но для адекватного восприятия окружающего мира важно не возмущаться не и восхищаться, а понимать.
.

.

В общем, если суметь подавить в себе чувство вины, жить и в самом деле будет проще. Но только в тот день, когда на Земле не останется человека с чувством вины, исчезнет и человечество как таковое.