Ослица серая, и стайка прихлебал,
Ну, кто же их с собою звал,
Я был один, и счастлив был вполне,
Зачем же «счастье» улыбнулось мне?
Один дурак вдруг мудрость углядел,
И вот, пожалуйста, каков теперь удел!
Я еду на осле в Ершалаим,
Учеников толпой сопроводим,
И главное, мне нужно не сюда!
Но, черт возьми, не я веду осла!
Иуда, где ты взялся, черт возьми,
Из Кариот, из тамошней земли,
Талдычит лишь одно: «Скорей сюда!
Дождемся прокуратора суда!
А там, по казни, будет пышный пир!
А нам, мол, нужно выбираться в мир!»
Ну, что ты скажешь дураку сему?
Молчу я в тряпочку и на осле сижу,
А тот осел уж топчет мостовую.
«Ну, здравствуй, город! Выпьем мировую!»
2.
Корчма была бездельников полна,
И нам хватало пищи и вина,
Мы ели сытно, пили от души,
Иуда складно сочинял стиши,
И в тех стихах, (ну, надо это мне?)
Я был царем, с венцом на голове…
И вот под смех, под выкрики друзей,
Венок лавровый уж на голове моей…
И тут, ну, надо же, какое совпаденье,
Дозора городского внезапное явленье,
«Кто «царь» кричал?» – Иуда на меня,
От сука, падаль, морда пьяная,
А стража что, чего ей разбирать, схватив меня,
В острог погнали, все кругом кляня…
3.
Судья был строг, но справедлив,
Мне толику вниманья уделив,
Он расспросил, откуда и кто я,
О жизни расспросил потом меня,
Спросил – зачем назвал себя царем…
И я ему поведал тут о том,
Что горстка дураков, Иуда в том числе,
Привез меня сюда на стареньком осле,
Что я тут ни при чем, и вовсе я не царь,
Иуда это все, ведь он у них главарь!
Судья все слушал, что-то записал,
И вот какой вердикт потом издал,
«Сего калеку, с именем Христос,
Распять!» – Ну, вот и весь вопрос, –
«Царем звалИ? И будя заливать!
Виновен! Никаких гвоздей! Распять!»
4.
И вот, скажите, надо это мне?
Венец терновый на обритой голове,
Бревно креста тащу я словно вол,
Уж лучше посадили бы на кол!
Но нет: «Тащи, – кричат, – свой крест!
Он для тебя могила и насест!
А будешь вякать, мы и подбодрим,
Копьем под зад, тогда вот поглядим…»
И вот тащу погибель я свою,
Иуду, суку, встречу – удушу!
А встречу ли? Да, черт с ним, что уже,
Найдут его ножи других мужей…
Ну, вот, вершина, здравствуй, это я,
Готова ль ты принять смерть от меня?
Надеюсь, нет, но что моя надежда?..
Рывками сорвана последняя одежда,
И сталь гвоздей, в ладони и в ступни,
Ну, как не материться? (дальше пиии)
Вот, крест стоит, и я тут, на кресте,
Ну, вот скажите, нужно это мне?
Я молод, тридцать три лишь только мне,
Оно мне надо, гибнуть на кресте?..
5.
Пылает солнце, жжется, словно черт!
Из рук пробитых кровь еще течет,
А с кровью убегает моя жизнь…
И я затих, не видя неба синь…
И вдруг кольнуло в области груди,
То милосердия укол, ну, вот и все, поди…
Сознанье меркнет, жизнь уже ушла…
А вместе с жизнью и история моя…
Эпилог.
Кто мученик? Кто грешник? Кто поймет?
В чем святость? Что наоборот?
Нам не узнать, да надо ли то нам?
Ведь жизнь идет, что свыше нам дана!
И нам дана не для разгадок бытия!
А чтобы счастия была она полна!
Пусть стих не складен, может быть и пошл,
Но я до вас, надеюсь, мысль довел,
Пророков нет, в отечестве своем,
И часто невиновных мы на крест кладем!
Ведь хочется, чтоб мучеником был,
Кто-нибудь другой, и чтоб пророком слыл,
А мы же все посмотрим в стороне,
И черт с ним, с мучающимся на кресте!
Зато теперь есть повод всем сказать,
Что Бога Сын тут все грехи решил принять!
Теперь грешим! И дела нет совсем,
До Тех, кто надзирает тут за всем,
А, впрочем, мы ли Им важны?
До нашей ли Им грязной суеты?
Подставить человека и распять,
На то мозги не нужно напрягать!
А вот спасти от пыток и креста,
На то уже башка варить должна!
Но надо ли кому-то тот бедняга,
Что вдруг на крест попал, така бодяга?
Вот тут то наша сущность вся в цвету!
При жизни он не нужен никому!
Он нужен после смерти, вот так вот!
И всем плевать на то, как он умрет!
Нам нужен идол, что же, вот и он –
Иисус Христос, отныне Бога Сын он…