в этот раз, когда , решил подснять встречающиеся на пути "объекты культурного наследия".
во первЫх строках, это церкви:
, можно сказать, парная к :
"расплескалась синева, расплескалась"™
, кароч 
а вот
другое цветовое решение, да. Михайловка, она же "слобода Михайловка" -- населённый пункт поблизости от . мы через Михайловку регулярно проезжаем.
далее, встречались воинские памятники. ещё в Прямицыно, или уже в Дьяконово, точно не скажу:
-- просто там населённые пункты идут сплошняком вдоль радиальной трассы от Курска, плавно переходя один в другой: Ворошнево, Черницыно, Прямицыно, Дьяконово... и так до самого Курчатова
.
военный мемориал в населённом пункте :
конечно, приматывание венков скотчем к постаменту -- "свежее решение", ничего не скажешь
. не, я понимаю, ветер... но, блин, а если ленту для этой цели использовать? тесьму? красную, н-р...
-- в общем, боец смотрит с явным осуждением .
.
-- братская могила, со списком павших...
а рядом ней -- одинокий обелиск за оградкой:
в 41-м году лейтенанту (два "кубарЯ" на петлице) Гладкову Николаю Ивановичу был 21 год...
и снова Михайловка.:
-- снимать пришлось издалека, из-за ограды, ибо -- заперто
. памятник стоит на территории школы, как я понял. а щас лето...
.
Цитата
тут у меня фото, надо признать, совершенно не получились. а ждать, когда тень уйдёт в сторону, не было времени... бюст выглядит так:
| канова Валентина Михайловна (1923-1942) - разведчица Михайловского партизанского отряда, действовавшего на территории Железногорского р-на, Курской области. Казнена фашистами 20 ноября 1942 г. Награждена медалью «За отвагу» (посмертно). |
19 лет...
всё.
Часовни простой куполок.
Немецкий порядок,
А в целом –
Уютный вполне уголок.
Отрада царит и забота,
Полит и пострижен газон,
И от сорок третьего года
Здесь только обилье имён.
Добротною русской землицей
Укрытые бережно,
Тут
Дивизии гансов и фрицев
Нашли свой последний приют.
И нет в моём сердце протеста,
И кажется правильным мне,
Что тут вот вам самое место,
В истерзанной курской земле.
Не тешусь я радостью злою,
На ваши смотря имена.
Придя за чужою землёю,
Её обрели вы сполна.
И пусть мы вовсю толерантны,
Но в этой чужой тишине
Заныли отцовские раны
Отцовскою болью во мне.
Здесь, в месиве плоти и стали,
Где пламя рвалось из земли,
Его вы стократ убивали,
Но всё же убить не смогли.
В нём не было зла и гордыни,
Он другу прощал и врагу.
Но вас не простил бы и ныне.
И я вас простить не могу.
Быть может, нас время рассудит,
И по-европейски вполне
Судить будут новые люди,
Живущие в новой стране.
Гуманной струёй одержимы,
Они порешат меж собой,
Что вы, дескать, жертвы режима,
Пославшего вас на убой,
Что вы не преступники, вроде…
И будут правы,
Но пока
Мне их правота не подходит.
Мне память отца дорога.
Кресты и гранитные стелы,
Часовни простой куполок.
Немецкий порядок,
А в целом –
Уютный вполне уголок.
Над ним небеса нараспашку,
И нет ни тылов, ни фронтов…
Цветут за оградой ромашки.
Но пусто у серых крестов.