БисерА

14.04.2015

Лесные байки. Киалимская бабушка

Ты дровишек- то подкинь, не стыдись ага, а то покаместь трепался, весь ваш пионерский костер, из сухарки сложенный, прогорел как чек из магазина. Ну, чего ты, сказал же, не экономь, а то и на охотничий не тянет. Чо? Дык, а кто тебя просил мало собирать? Сами поленились дров набрать, сами и пойдете по темноте иха искать, а чтоб не грустно искать было, я сейчас про киалимскую бабушку расскажу. Ладно, не горюйте, я вам потом фонарь дам, а то еще шары повыкалываете пока дров наберете, мучайся потом с вами, инвалидами. 

Кордон-то киалимский все знают, кто в тех краях ходит. Там деревня раньше стояла. Не то чтоб и-го-го, но даже школа своя была, опять же. Углежоги там жили. Ну и, само собой, лес помаленьку готовили. Тайменя били в Киалиме, ну и зверем промышляли, но так, для себя исключительно. Ты вот прикинь только, таймень водился, ебатеньки! Щас-то нет там нихрена, не ну есть, конечно, форелька там водится, только мало ее, да и поймают за ловлей – снасильничают прямо на месте елочкой молоденькой, прям с веточками, включая ножевые ранения в живот. Однако, каждый год лесники-то там сетешек километры вытаскивают, да.

Вот стояла деревня, и перестала стоять. Да чего там, сколько таких деревень по всей родине-то пропало – караул! Порой вот по лесу шляешься, лес как лес, а потом Чик. Да, да, как обычно у меня: Чик, дык в жизни всегда оно так. Вот Чик и кладбище в лесу. Да старое, да заросшее, а деревни в округе верст на двадцать и ни одной. Откуда погост? Ясно дело откуда. Была деревня рядом, да сплыла, матьЁ. А чего по кирпичам да по кругляку осталось, так соседушки-то добрые и растащили, по крапиве в поле может и определишь, ежели повезет, что деревня была, да и то даром оно не надо определять-то.

Через речку вот от кордона-то чуть больше полвека назад что-то было, а щас вот хожу там – подлесок, либо полянки, а сапогом своим кованым ковырнешь дерн, а там угольный шлам. Вот реально как на заводе у меня. Фракции  ноль-десять миллиметров, или вон зола под ногами, едренть.

Вот чего от цивильзасьона-то вашего и осталось – кордон один для турыстиков. Ну и жила значт на кордоне том бабка. Неведомо сколь ей там лет было, но что пропуски ей «Там» ставили давно, всем вполне ясно и очевидно было. И был у бабки этой бизнес. Хыы, оно как. Это вам лишь бы болты по дороге ржавые распинывать, да шары заливать на лавке у подъезда, а старая вон и в тайге денежки делала.

Корова у нее была, дак вот она надоит ее с утреца, молоко в банки и в Киалим, а там вода-то холодная. Молоко стылое. Бабка знает примерно, во сколько туристье примерно выходит на кордон-то. Ну, к этому времени поляну-то и накрывает. Банки достанет, молока по кружкам нальет, а сама на сеновал зашкерится и ждет, ога. Как паучиха тетя Соня твоя, ну. Туристье-то выползет, запырхамшись, конечно, по камушкам-то, да по грязищще прыгать, а тут гля! Поляна, растудыть ее, с молочком холодненьким, как в сказке. Не, ну вот скажи, плохо чтоля? Рученки так и тянутся, а вокруг и нема никого. Ну и начинают молочищще жрать, а тут бабка, как в частушке, откуда ни возмись, нарисовывается. Ну и вроде как откатить ей надо, раз молочищще-то без спроса поругано.  Вот и жила так старая, горюшка не знала. Да человек-то он любой по природе жаден и алчен. Вот и старая опухать начала в атаке. Казалось бы, зачем вот паскудничаешь, старая? По что тебе денег много?  Куда больше всех надо, старой кочерге-то? На тушняк да на крупу, на спирта литру да бензину десятку. Дак нет же, вот не угадал ниразу. И начала старая по беспределу недопитое молочищще обратно по банкам фасовать, да следующим группам туристья впаривать, как свежак. Ну и что бы ты думал? Само собой бабку за делами беспредельными попалили на раз. Ну и разнеслась весточка меж туристов, что у бабки молочищще-то фаршмачное и пить его совсем вот не по понятиям. Ну и погорел бизнес у старой, как коробок со спичками.

Вот и то ли от тоски безбрежной по бизнесу похереному, то ли уж от старой жопы, а старая дурковать начала, загоняться, а потом и вообще в лес ушла. Безвозвратно.

И тут, дружочки вы мои драгоценные, начинается самая занятная часть нашего марлезонского балета. Народ эту бабку начал в разных местах той округи встречать. Не, не спорю я с тобой, что где убыло, там рядом и прибыть должно. Оголтелая старуха шляется по округе по тайге и своим ни разу вот непривлекательным видом и внезапностью появлений пугает народ честной.  Казалось бы, что тут такого сверхъестественного? «Чего ты, обезьяна бритоголовая, нам про поломанную бабкину жизнь слезливую историю втюхиваешь» - скажете вы и, как всегда, будете не правы.  Вот вам внезапно вопрос: «Где она зимы зимует, чем она там, старая кляча, питается?» Это же, тебе, не медведь какой, в берлогу залезть  да лапу сосать, ну или чего там они сосут в спячке своей, это же человек, причем старый, которому фактически нереально себя прокормить в условиях ниразу для человека вот не разблагоприятных.

Вот и начали поговаривать, что бабка-то в лесу сгинула, а то, что к людям выходит, то и не бабка уже совсем.

         Там дальше-то за «дальний» если переть, места совсем малохоженые по причине того, что и приютов там нет, зверь чаще попадается  и пилить далековато, да и болотина там нехорошая есть, которую никак вот не обойти только через нее ползти. А по болотам ходить не каждый рискнет. Честно если – я таких забав избегаю. Вот не по душе мне места такие. Но вот два бойца рискнули как-то, двинули значит в сторону Юрмы по осени, через кордон прошли и туда на север поперли. А холодно уже было, снежок, знаешь, первый такой валит. Ну и шли ребята вроде строго на север, да с болотиной не угадали. Плутанули  сильно, вымотались, а тут смеркается уже. А когда в такой ситуевине оказываешься, вот я по себе знаю. Сразу тоскливо так становится, гадко на душе – это от усталости все. Вот присели ребята отдохнуть на елочку поваленую, снежок хлопьями землю застилает, и, вроде, как и задремали оба, даже и не задремали скорее – так, закемарили. Один-то потом очнулся малость, шары раскрывает, гля: а на снегу следы от ног босых человеческих, еще как и парят вроде и к ним ведут. Голову-то поднял – растудыть то ее тудыть! Стоит, бабка-то, прям напротив них. Сама босая, в рванину одетая, волосы колтунами и глядит так недобро и ухмыляется паскудно. Ну паренек-то как крикнуть хочет, а немоги. Пасть-то раскрыл, а глотку как кто рукой сдавил. Так и застыл с пастью разинутой. Тут кореш его очнулся, глядь на натюрморт такой, да видать покрепче нервы-то оказались. Кента своего за шкирку  схватил и бежать. Ломились как сайгаки пока страх не отпустил. Потом остановились, призадумались. Осень, снег, без рюкзаков, смеркается, заблудились. Дела-то совсем ни му. Чо делать? За рюкзаками надо возвращаться как ни думай, ни ворочай, если не вернешься, так дела не то что ни му, они и ни хрю станут. Ну, перебороли страх-то, вроде два лба здоровых одну бабку испугались – глупо. Пошли обратно по следам, благо на снежке-то свежевыпамшем оно-то хорошо след видно. Пришли обратно, гля: рюкзаки на месте все тихо. Давай следы бабкины смотреть. И вот как есть. Метрах в семи от поваленой елочки появляются из ниоткуда до елочки доходят и пропадают. Пародокс.

Местные теперь говорят, что если, мол, встретишь бабку-то энту в тайге. Надо ей пятачок дать, чтоб сгинула. Мол при жизни-то до денег жадная была, глядь и теперь прокатит. Да я вот только думаю, пересекись она со мной в тайге, да появись, как цыганочка с выходом, я не за кошелек хвататься буду, а за свинорез на поясе. Да и не встечал я умников чтоб кто лично ей пятачок давали. 

Как вон Полоскин, зёма мой, правильно рассуждает:  «С криком Ура, двинуть с ноги в темноту в то, что там шевелиться начало, а потом уж разбираться при включенном свете, что это было, сотона какая неведомая или жена водички средь ночи захотела». И это ж не просто для красоты сказано, а с опыта встреч с неведомой лесной и не очень лесной  чепухой приобретенного.

Ну вот так вот в общем. Смотри вон, догорает уже. Идите ка, ребятки, в лес за дровишками. Не собиралось вам пока светло было, дак вот сейчас  за лень свою ответ держите.  Да не горюйте вы, у меня в моем лесу с нечистью всякой уговор имеется. Я ее не трогаю, в лесу безобразии не нарушаю, а она меня не беспокоит.  Но кто бычки тлеющие в лесу бросать будет – того лешак заморочит, сгинете нахрен. Так что нечего в лесу мусор раскидывать. Убирать его за тобой не станет никто, нету тут дворников.

Теги: бисер, байки, тайга
Количество показов: 19774
Кем создан (имя): (PANZER)
Автор:  Саня_Пионер
Количество голосов:  10
Рейтинг:  3.96