К этому времени не столь уже и юный Сильвер успел перебраться в Ленинград, расплеваться с медициной, сменить кучу специальностей и угнездиться в отделе распространения одной Петербургской страшно деловой газеты. Газета принадлежала шведам, имела страницы непонятного розово-оранжевого цвета и страшно годилась своей независимостью. Атмосфера в коллективе царила соответствующая. Персонал, состоящий из неопределенного молодняка (хипстерских личинок) и тетенек раннепенсионного возраста en masse,был весьма горд причастностью к несению свободного либерального слова в широкие массы предпринимателей Петрограда.
Работенка была редкостно дурацкой, но деньги платились вменяемые, а наш герой деятельно участвовал в воспитании ребенка своей тогдашней подружки – шестилетнего оболтуса, да и подружка, все еще служа Асклепию, особыми доходами похвастаться не могла.
История началась в пятницу, когда по отделу заходило предложение провести субботний день на свежем воздухе, предаваясь всяческим лыжным прогулкам и съезжанию на задницах с горок.
Судя по количеству восторженных откликов и загоревшихся глаз, выплеск корпоративного энтузиазма обещал быть массовым. А поскольку в дома на субботу планировалось что-то жутко нудное (типа визита каких-то родственников), Сильвер решил приобщить к зимним радостям и подружку и дитя.
Собирались долго. Несбывшаяся теща, кружа вокруг дитяти на манер падальщика, снаряжала его в «поход» в лучших традициях советских бабушек. Были тут и колготочки, и варежки на резинке, и, даже, попытка повязать платочек под шапочку.
Инвентарь, взятый с собой, заставил бы взвыть от зависти героев Даниэля Дефо и Жюля Верна, так любивших перечислять добытое поштучно, и сделал бы честь персонажам Джека Лондона – путешественникам по бескрайним арктическим просторам. Он (инвентарь) состоял из:
Двух пар лыж, добытых подружкой. Сильверу достались лыжи времен Инсбрука и Гренобля, покрытые прозрачным лаком с кракелюрами. К ним прилагались классические лыжные ботинки из вконец задубелой кирзы. Для себя подружка добыла лыжи с гордой надписью «Karjala».
Кроме двух пар взрослых лыж имелись ребенкины лыжи с модными валеночными креплениями, огромный алюминиевый таз для снежных горок и, видимо, эвакуации раненых и пластмассовый поджопник. Венчал эту груду снаряжения рюкзак с едой, термосом, сменными носками и прочим. Бутылка коньяка, впихнутая в рюкзак Сильвером, была с гневно-укоризненным видом извлечена, после чего состоялась коротенькая (минут на 10) лекция о несовместимости распития спиртных напитков и занятий спортом. В душу Сильвера, мерзко попискивая, вползли первые опасения.
Наконец, сборы были закончены и участники похода к северному полюсу, громыхая снаряжением, поплелись к метро. Возглавлял шествие Сильвер, напяливший старую кожаную куртку и джинсы. Две пары лыж грозно топорщились алюминиевыми палками на его левом плече. За ним шагала подружка, таща под мышкой детские лыжи и игриво помахивая алым пластиковым поджопником. Завершал шествие шестилетний оболтус, гордо несший на спине свой таз, и напоминавший не то гоплита в походе, не то полярную утепленную черепаху.
Точка сбора была назначена у пригородных касс Финляндского вокзала, в широких массах ленинградцев именуемого загадочным словом «Финбан».
На подходе к кассе опасения, до того всего лишь попискивавшие в сильверовой душе, радостно взвыли. У касс, помимо кучи совершенно посторонних спортсменов и прочих физкультурников, обнаружились гордо стоящий, держа лыжи на отлет, как часовой алебарду, приятель Карымов, прямо-таки вызывыюще голубея лыжным костюмом, и всего одна отдельская девушка.
После получасового бесплодного ожидания участники экспедиции выдвинулись в Токсово в усеченном составе.
Сорок минут до Токсово тянулись довольно вяло. Ныло вспотевшее дитя, походный инвентарь утыкался внезапно возникающими острыми краями в разные места, к тому же курить в тамбуре электрички, нафаршированной людьми, предвкушающими прелести субботнего отдыха за городом, Сильверу почему-то казалось неуместным.
Прибытие в пункт назначения, пожалуй, было бы уместно описать глазами постороннего наблюдателя.
Зеленая колбаса электрички, подслеповато щурясь грязными стеклами вагонов, подползает к заснеженному перрону. Астматически сипя, открываются двери. Перрон мгновенно заполняется румяными, радостными людьми в разноцветных куртках с не менее разноцветными лыжами. Общая атмосфера напоминает о Дейнеке и Самохвалове. Постепенно поток иссякает. Последними из вагона появляются наши герои. Лыжи на плече Сильвера уже не целят тугим пучком в зенит, а топорщатся агрессивным веером. Подружка несколько раздражена дитятиным сорокаминутным нытьем. Оболтус потен, румян. По-прежнему со щитом, но волочит его за одно ухо, мстительно наслаждаясь бряканием алюминия об асфальт.
По высадке приятель Карымов, прыгнув на лыжи, немедля куда-то умчался, отдельская девушка, заявив, что ей просто необходимо прогуляться, тоже куда-то растворилась. А наши герои, произведя ревизию инвентаря и убедившись, что ничего не поломалось и не пропало, отправились изыскивать зимних радостей на свой лад. Подходящая горка нашлась быстро. Настроение присутствующих поползло вверх. Дитятя с воплями кубарем раз за разом скатывался с горки, используя для поездки на пузе то лыжи, то таз. Сильвер с подружкой снисходительно наблюдали за детскими забавами.
Но счастье было недолгим. Идиллию разрушил все тот же приятель Карымов, возникший невесть откуда с воплем: «Че это вы с лоховской горки катаетесь? Давайте за мной, я покажу вам настоящую!»
Может быть, некоторая доля рассудительности и предотвратила бы надвигающуюся катастрофу, но тут дитя, съехавший с горки в первый раз удержавшись на ногах, и почувствовав себя завзятым лыжником, радостно возопил: «Давайте! Давайте настоящую горку!». Фиаско стало неминуемым. Предчувствия, уже было затихшие, взвыли с новой силой, и даже, как-то победительно.
Переход через поселок прошел спокойно. Герои, сопровождаемые прыгающим вокруг от избытка энергии Карымовым, неторопливо тащились, обвешанные скарбом. Наметанный глаз Сильвера все-таки засек местоположение магазина с вывеской «Пиво, водка, колбаса, сыр, хлеб».
Миновав поселок компания вышла к заснеженному озеру. Озеро предстояло пересечь. Приятель Карымов, моментально оседлавший лыжи, спустя считанные минуты превратился в голубое пятнышко где-то в районе горизонта. Сильвер же, из последних сил отгоняя назойливо воющие предчувствия, возглавил неторопливое движение основного каравана.
Спустя пять минут дитятя заявил, что уже не может тащить свой «щит гоплита», так как поднявшийся встречный ветер относит его назад. Щит, осуществив привязку к ориентирам, прикопали в снегу, надеясь забрать на обратном пути. На перст судьбы никто не обратил внимания. Ветер по-прежнему дул в физиономию. Подопечные пытались прятаться за тушкой Сильвера, резко сокращая дистанцию и наступая ему на лыжи. Настроение катилось вниз под углом уже градусов эдак в тридцать. Укоряя себя в малодушии, Сильвер вспоминал Нансена, Амундсена, Роберта Скотта и капитана Татаринова. Воспоминания о двух последних энтузиазма не прибавили. Попытка спеть про себя песню из фильма «Семеро смелых» успеха не имела. Хотелось курить. К тому же, скоро выяснилось, что подружка потеряла пластиковый дитятин поджопник.
После непродолжительной борьбы с собой Сильвер закурил, тут же поймав прямо-таки испепеляющий взгляд встречного физкультурного пенсионера, пробегавшего мимо на лыжах со скоростью матерого лося, застигнутого волчьей стаей.
Где-то на середине озера лопнуло крепление на дитятиной лыже. Экспедиция перешла в закономерную фазу - отступление французов из-под Москвы. Какое-то время дитятю, примотанного к лыжам, тащили на буксире. Вскоре оказалось, что поломатую лыжу оболтус бросил и едет на одной. Ввиду некомплекта лыж вторая была оставлена на обочине. Косо торчащая из сугроба, она заставила вспомнить полузабытое слово «Березина». Далее дитя поехал на пятках лыж Сильвера, крепко вцепившись тому в пояс штанов обледенелыми варежками. Поравнявшись с местом захоронения таза, «французы» некоторое время совещались, забирать ли эту жестяную бандуру. Поскольку половина инвентаря уже была утеряна в ходе экспедиции, решили забрать, благо ветер дул попутный. Во время совещания Сильвер выкурил еще одну сигарету, поймав очередную порцию презрения от пробегавших мимо сторонников ЗОЖ. Неприязнь к физкультурникам оформилась окончательно.
По возвращении в поселок, первым делом наши герои отправились, конечно же, в магазин. В магазине были приобретены:
- «сникерс» для дитяти
- пара банок «Синебрюхоффа» для подружки
- фляжка коньяка для Сильвера, впоследствии очень удачно оказавшаяся поллитровой
- упаковка шпикачек и топливо для костра.
В начинавших сгущаться сумерках на удивление быстро нашлось старое кострище. Первой к разгоревшемуся костру из кустов выползла отдельская девушка, потерянная еще в начале эпопеи. Шпикачки шкворчали, костер грел снаружи, коньяк – изнутри. Судьба, наконец, повернулась лицом. Мир перестал казаться таким враждебным. В душе Сильвер простил даже надменных физкультурников.
Когда фляжка наполовину опустела, в слегка окосевшую голову Сильвера пришла мысль о том, что за этот день он ни разу не скатился с горки. Решительно проигнорировав недоуменные реплики товарищей по костру, Сильвер ухватил лыжи и отправился на поиски подходящего спуска. Общепринятый накатанный склон Сильвера, конечно же, не устроил. Душа после череды провалов требовала эпического подвига, достойного быть воспетым впоследствии. Вскоре подходящий просвет между сосен был найден. Проверив крепления лыж, наш герой, гордо выпрямившись, сделал то неуловимое движение кистями рук, каковое, по его представлению должны делать завзятые лыжники, поправляя петлю палки на запястье, прежде чем ринуться, взрывая пушистые бразды, с горки. Оттолкнувшись палками, Сильвер начал спуск.
Ветер свистел в ушах, сосны послушно расступались перед отважным лыжником. Внезапно девственную белизну снега впереди нарушили поперечные полосы удивительно правильных очертаний. Спустя долю секунды Сильвер опознал в них металлические ступеньки, и даже представил себе возможные последствия спуска с них на лыжах. Могучим усилием воли наш спортсмен поборол приступ паники и принял решение тормозиться кустами, что с успехом и проделал. В процессе торможения Сильвер пронзил головой кусты и этой же головой произвел окончательное торможение в сугробе. Выбравшись из снежного плена, он утер физиономию и с удивлением обнаружил в паре шагов от себя семейство, сгрудившееся вокруг огромного термоса и мирно закусывавшее бутербродами. Сильвер приосанился, что-то небрежно пробормотал и изящным жестом распрямил об колено алюминиевую палку.
Вторую попытку спуска Сильвер совершал там же, решив принять вызов коварной вершины. Проанализировав свои действия при спуске, он решил обогнуть так некстати возникшие ступеньки справа.
И вновь засвистел в ушах ветер, вновь побежали по сторонам темные стволы сосен. Вот, вот они, эти коварные ступени… вот… вот, сейчас вправо… Блять, откуда взялся этот сук?
Когда покоритель неизведанных лыжных трасс во второй раз выбрался из сугроба, ему почудился легкий укор в глазах главы термосного семейства.
Но не таков наш герой, чтоб сломаться под ударами коварной судьбы. Необходимо было хоть как-то реабилитироваться. Решение созрело быстро. В конце концов, общенакатанный склон все еще оставался к услугам Сильвера.
Он возвышался на вершине холма, с легким презрением наблюдая за копошащейся в конце траектории компанией и с ледяным спокойствием ожидая, когда эти неумехи освободят путь. Но что-то в этой компании Сильвера не то, чтобы беспокоило, но казалось странным, неправильным. Когда пятерка людей внизу отцепилась от лыж, выпуталась из палок и постепенно отползла в сторону, Сильвер начал спуск. В этот момент он остро жалел, что его не видит подружка. Он был великолепен. Безукоризненно спустившись с горы и совершив разворот и даже ни за что не зацепившись, он с некоторой даже надменностью, уставился на пятерку горе-спортсменов, все еще отирающихся неподалеку и тщетно пытающихся нацепить на себя прокатные лыжи.
Сильверовой надменности хватило ровно на две секунды, ибо в ответ на него дружелюбно уставились пять пар глаз, помещавшихся на лицах цвета хорошо начищенного солдатского сапога.
Вернувшись к костру, притихший Сильвер долго не мог придумать, с чего начать рассказ о такой невероятной встрече. За размышлениями окончательно стемнело, опустела бутылка коньяка, раскапризничался оболтус, подружка несколько раз выразительно дернула за рукав и сделала красноречивое лицо, показав глазами в сторону станции, откуда доносился призывный стон электричек. Так и не найдя нужных слов, Сильвер затушил костер, собрал оставшийся непострадавший спортивный инвентарь и компания направилась к станции.
Оболтус уснул еще электричке. Разговаривать не хотелось. Мысли вяло крутились вокруг оценки прошедшего дня. Остаток дороги до дома как-то не запомнился. Только уже ночью Сильвер, засыпая, сказал такой же засыпающей подружке: «А я сегодня негров на лыжах видел». «Пить надо меньше» - мгновенно отреагировала подружка и уснула. Уснул и Сильвер. Во сне он видел лиловых кривоногих пигмеев, скачущих по лианам тропического леса, надев коньки.